В петербургской галерее «Борей» прошла выставка рисунков артиста СЕРГЕЯ ДРЕЙДЕНА. OPENSPACE.RU знакомит с ними читателей
Выставка называется «Моя жизнь в картинках». Рисунки делались в разные годы на подручном материале: бумага, картонки, часто упаковочный гофрированный картон, вовсе, казалось, непригодный для художества. Все эти беглые портреты, пейзажи, жанровые картинки меньше всего фиксируют реальность: они, скорее, своеобразные сказки о ней. Преображающая фантазия художника смещает планы и масштабы, подчеркивает главное и не обращает внимания на второстепенное. Точнее, главное и второстепенное в композициях меняются местами и создают эффект остранения, как в акимовских декорациях. Не случайно Николай Павлович Акимов, создатель Театра комедии, где начинался театральный путь Дрейдена, с интересом отнесся к рисункам молодого артиста и поощрил его художественные опыты.
Многие рисунки сделаны по горячим следам – это прежде всего спектакли, в которых артист участвовал, но мог одновременно видеть их со стороны. Таковы, например, блестящие зарисовки к «Селу Степанчикову». Произвольный ракурс и тонкий колорит, дымка, словно застилающая взгляд наблюдателя, в интерьерах, пейзажах, в сценках «из жизни» – все пронизано театральной игрой. Собственно, это и есть игра памяти, своеобразная элегия, исполненная карандашом, пером, акварелью, гуашью. Не случайно почти все картинки фиксируют прошлое. Нежные пейзажи Киева, города, где рос сын Коля. Отчий дом с красной мебелью, елкой, откуда увозит отца черный «воронок», питерский вид из окна, улица, по которой маршируют пожарные и катят катафалки, вокзальный зал на Удельной с фигурами по-шагаловски разметанными, словно в фантастическом спектакле или во сне.
Особое место занимают в этом собрании автопортреты. В графических штудиях актер изучает свои лицо и тело, это как пробы на гибкость и пластичность собственной фактуры, своего материала для театра. Образы и роли появляются в автозарисовках как варианты сценического – не грима – лица-маски. Очарование этой художественной исповеди уникально, как уникальна сама творческая биография актера Сергея Дрейдена.
Я родился в 1941 году в эвакуации, как только поезд с работниками Ленинградского театра им. Пушкина прибыл в Новосибирск – мой отец, Симон Дрейден, был завлит театра.
В конце войны мы жили в Москве за кулисами Камерного театра (отец был завлит у Таирова), и из детсада вечером мы с мамой шли по Тверскому бульвару к дому, пробирались в нашу комнату под сценой, где шел спектакль «Раскинулось море широко», например, или «Чайка» с Алисой Коонен.
С 1948 года мы стали жить в Ленинграде на улице Чайковского с мамой, а отец стал работать в Кремле (версия для ребенка) – на самом деле чуть подальше: в лагере под Кемеровом. Мама – Зина Донцова – была актриса, мастер художественного слова, я ездил на ее концерты, нес чемодан с платьем, туфлями, гримом…
Родителей связывала дружба с С. В. Образцовым (и назвали-то меня в честь него). Сергей Владимирович был замечательный рисовальщик и человек высочайшего артистизма, и думаю, что, гостя на каникулах в их с Ольгой Александровной квартире в Москве, общаясь с ним, по многу раз из-за кулис видя его выступления с куклами, я не мог не воспринять мир этого великого мирискусника.
Среди картинок вы увидите «Больного мальчика». Это я. Ангина – их было много: молоко, мед, полоскание, постельный режим.
Наушники, радиопрограмма, театр у микрофона, альбом для рисования, цветные карандаши, пластилин. Годам к тринадцати я окреп, вытянулся, поступил в художественную школу на ул. Таврической – отделение скульптуры. Родители приобрели мне этюдник, кисти, акварельные и масляные краски. Очень недолго я постигал азы рисунка и лепки – предпочел фотографию, замахнулся на кинооператора, а стал артистом. Закончив школу № 203, поступил в Театральный институт на Моховой. И до сих пор – артист.
Рисовал на лекциях в Театральном институте на Моховой, дома и уже работая в театрах, в гримерках. Так, в 1964 году, поступив в Театр комедии, показывал свое рисование Николаю Павловичу Акимову. И сходился я еще в школьные и институтские годы с рисующими и сочиняющими ребятами. Мы ходили на выставки в Русский музей, в Эрмитаж, и позже, не работая в театре какое-то время, зарабатывая «на стороне», сидел дома и рисовал. Так повелось, что, не имея актерской работы, я поддерживал связь С ИСКУССТВОМ ВООБРАЖЕНИЯ через рисование. В 80-м году я с женой и сыном Колей жил в Киеве, в доме Колиной бабушки Нилы Павловной Рипской, которая была искусствоведом и преподавала историю изобразительного искусства в институте им. Карпенко-Карого. Она всячески поддерживала мое рисование (хотя, собственно, кто препятствовал?!) и просила серьезно к себе отнестись. Думаю, именно в это время, середина 80-х, мой «карабель» (Коля так называл пароход) развернуло. По утрам я ходил по Киеву, разглядывая дома, людей, растения, что-то запоминал, а что-то набрасывал карандашом, не глядя на лист бумаги, подписывал цвета, а вечером делал из этих набросков-наблюдений картинки. В эти же киевские дни родились и «вспоминательные» картинки – случаи из жизни мальчика Сережи.
И вот теперь я вижу, что моя жизнь, та, что прожита, прошла в театре, и, знаете, я ничуть не жалею об этом. Более того, я благодарен тем людям, которые связали меня с театром.
Я много раз убегал из театра, прятался, не показывался, но, ей-богу, жил им.
Когда я отказывался от игры на сцене, становился шофером, рабочим в геологической партии (спасибо, Гена Сотников!) или печатником в типографии, я брался за рисование, и это помогало мне подобраться к новой игре. Снова возникал Театр.
Сознаю, что я только РИСУЮЩИЙ АРТИСТ, а никакой не ИГРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК. И доволен таким положением. Клянусь, ни с кем из художников не соревнуюсь. Слава Богу, выбор большой – есть кого любить, я бы хотел, чтобы все рисовали весело и с душой, даже самые грустные картинки.
Александра ТУЧИНСКАЯ,
портал OpenSpace.ru, 02/03/2012