www.actors.spb.ru

Мужчина на грани душевного срыва / о спектакле «Графоман»

Тринадцать лет назад не стало драматурга Александра Володина. Театр о нем не забывает: проводятся фестивали его пьес, публикуются воспоминания, но все это носит какой-то мемориальный оттенок. Живой Володин – непосредственный, непредсказуемый, знавший о жизни и людях что-то такое, что было неведомо другим писателям, – в современной театральной жизни объявляется редко. И вот, наконец, повезло – как писателю, так и зрителям. В Санкт-Петербургском драматическом театре имени Комиссаржевской состоялась премьера спектакля «Графоман» по произведениям Александра Володина. Этой постановкой здесь дебютировал в качестве главного режиссера Александр Баргман.

Начинавший как актер, он отдал дань и академической сцене (был ведущим молодым героем Александринки), и сцене неформальной (как организатор, режиссер и актер «Такого театра»), знает толк в классике (Чехов и Набоков), в театре абсурда, в капустниках и розыгрышах. Теперь вступает в новый этап творчества, весьма удачно выбрав попутчика – Володина. Режиссер это прекрасно чувствует и, как и полагается опытному мастеру, не выставляет напоказ. В Володине он ощущает единомышленника, а не диссидента из советского прошлого. И сокращает расстояние между днем сегодняшним и временами, когда автор совершал свой «осенний марафон». Это удается еще и благодаря тому, что «Графоман» (подобно чеховской «Пьесе без названия») как раннее сочинение вобрал в себя главные мотивы зрелого Володина. Здесь они еще не отшлифованы, не отточены, но зато даны в сильнейшей концентрации. В расчете на зрительский опыт в спектакле мелькают знаки «всего Володина» – от трубача, памятного по фильму «Звонят, откройте дверь», до скрытых и явных цитат из пьес, сценариев, стихов.

Приметы быта 70-х в спектакле присутствуют. Здесь и ненапряженные рабочие будни ИТР (кто не помнит: инженерно-технических работников), и их незатейливый досуг (с песенками ранней Пугачевой), базы отдыха со случайными романами и ночными женскими исповедями. Атмосфера той поры передана с изрядной долей иронии, однако, похоже, режиссер не стремился ни к документальной точности, ни к карикатуре. Отношение к тем временам и нравам сродни тому, как молодежь относится к «предкам», снисходительно подтрунивая над их старомодностью, порой раздражаясь и все же любя.

Но «Графоман» поставлен не о «предках» (хотя, наверное, и о них тоже). История, рассказанная в спектакле, – на все времена. Она о мужчине и женщине, чья любовь проходит испытание жизненной рутиной, возрастными перепадами, изменами. В главной роли человека по фамилии Мокин – Сергей Бызгу. Замечательный актер, один из звездной команды театра «Фарсы», потрясающий комик, обладающий уникальным трагикомическим даром (среди лучших его работ Полоний в «Гамлете» и Фома Опискин). Теперь его герой – мужчина на грани душевного срыва. Отношения с женой зашли в тупик, дочь отбилась от рук, на работе скукота и маята. Мокину неловко быть несчастливым, но он то и дело несчастлив. Словно заклинание, повторяет отчаянные строки (сегодня всем известные) о том, что стыдно быть несчастливым и «Простите, простите, простите меня!» Сам себя именуя при этом графоманом.

Сходство с Бузыкиным очевидно, но еще больше похож герой Сергея Бызгу на самого Володина. Не портретно (хотя и внешнее сходство имеется – та же кепка, то же потрепанное пальто, неуверенная походка), а складом характера, вечно сомневающегося, бунтующего и полного угрызений совести. Драматург ведь и пьесы на труппе так читал: извиняясь, сокрушаясь, что это «бездарно» и обещая все переписать. На аналогичном жизненном витке мы застаем и Мокина, с той лишь разницей, что он инженер по технике безопасности, а не автор «Пяти вечеров» и «Старшей сестры». Оба, чувствуя как уходит почва из-под ног, пытаются спастись, отыскав единственную («Не из женщин, а из всего»). У героя спектакля случайный курортный роман причудливо перерос в эпистолярный. Что так близко и понятно сегодняшней публике. Е-мейлы и эсэмэски им столь же привычны, как их родителям – листочки в конвертах. Прежде письма писали протяженные, многостраничные, в стихах; электронные послания предельно кратки и унифицированы. И все же кажется, что тоска по длинным письмам и чувствам, которые не вмещает понятное всем «ок», не иссякла. Недаром же молодежь смотрит «Графомана» с не меньшим интересом, чем современники Володина.

Вторым героем спектакля, естественно, стала женщина – Галина Петровна, жена Мокина. Хотя жены у Володина, как правило, на третьем плане. Эта – тем более исключение. Не случайно на роль назначена Анна Вартанян – красавица и умница, сорежиссер Баргмана по нескольким спектаклям. Актриса вполне по-режиссерски выстраивает линию роли. Сначала мы видим ее словно глазами мужа: скучная, надоедливая, «правильная» особа. Ее сентенции навязли в зубах, ее нотации утомили и Мокина, и их дочь Надежду. Герой даже не задает себе вопрос: куда исчезла та нежная, доверчивая девушка, которая когда-то улыбнулась ему, первому встречному, и швырнула, не жалея, все свои веснушки, не взяв ни одной обратно. А на самом деле та девушка никуда не исчезла, она всю жизнь с ним рядом. Просто он перестал видеть и слышать то, чему влюбленно внимал раньше… К финалу жена волшебно (что вообще свойственно сюжетам Володина) преобразится. И мы вместе с героем узнаем, что письма, которые, можно сказать, подарили ему вторую молодость, писала Галина.

Простая история… Но именно такими дорог был театру Александр Володин. За внешней простотой он обнаруживал глубину и тонкость натур, нелинейность ситуаций, умел в любой кассирше разглядеть королеву. Когда Г.А. Товстоногов ставил «Пять вечеров», он произнес загадочную фразу: «Я поставлю эту пьесу с волшебством». Александр Баргман подобных обещаний не давал, но кое-что в этом роде ему удалось.

Е. Алексеева,
«Трибуна», 3-9 июля 2014 (10518)