Заслуженная артистка России Маргарита Бычкова, которая снялась почти в сотне художественных и телевизионных фильмов, играла в Театре юных зрителей им. А. А. Брянцева и в театре «Русская антреприза им. Андрея Миронова», а с 1993 года служит (вернее сказать - живет, ибо это подлинный театр-семья в самом высоком смысле слова) в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской, блестящая ученица Льва Додина, лауреат театральной премии «Золотой софит» и фестиваля «Монокль», обладатель памятной медали в честь 300-летия Санкт-Петербурга, спортсменка (мастер спорта СССР по художественной гимнастике) и красавица, невероятно одаренная актриса, владеющая редким амплуа трагической клоунады, талантливый режиссер, выпустивший в стенах родного театра несколько интересных и достойных спектаклей, требовательный и заботливый преподаватель актерского мастерства, человек с бешеной креативной энергией и мощной позитивной энергетикой, - о том, как Петербург влияет на человека, о работе с любимыми режиссерами и прекрасными партнерами, о том, как художник-гример «делает роль», о будоражащих воображение съемках в Михайловском замке и Эрмитаже, о том, как ради ролей случайно овладевала искусством стенографии и игры на фортепиано, о разнице между легковесным телесериалом и серьезным многосерийным художественным телевизионным фильмом и о своем романе с кинематографом.
Жить и работать в Петербурге – великое счастье. Конечно, Петербург – это мощь! Этот удивительный город правит людьми, а не мы – им. Мы только думаем, что мы в нем живем, а на самом деле это Петербург позволяет нам в нем жить. И кто понимает, что это означает, тот действительно живет. А кто не осознает, куда он приехал, с каким багажом, того этот город сжирает, перелопачивает. Человеку очень непросто здесь, потому что этот город очень сложный. Недаром его Петр Первый на болоте построил, а это очень зыбкая почва… Сегодня мы живем в Питере, словно в алюминиевой кастрюле. Начался ноябрь, наступила зима – и нас «накрывает крышкой». Я чувствую, что попадаю в серую, холодную, гулкую «алюминиевую» атмосферу. В детстве я этого никогда не понимала, а теперь, с годами, начинаю ощущать всем организмом. Но, отдав этому городу какую-то часть жизни, ты становишься его частью. Я особенно сильно это чувствую, потому что живу в самом центре, напротив Михайловского замка и Цирка на Фонтанке: справа у меня Летний сад, слева – кони Клодта, Аничков мост… От этого с ума можно сойти!..
С Дмитрием Дмитриевичем Месхиевым мы знакомы с моих семнадцати лет, но он долгое время не видел во мне актрису. На меня же он сразу произвел сильнейшее впечатление. Мы много раз встречались с Месхиевым, но моей первой работой с ним была роль в его картине «Человек у окна»…
Я играла актрису по имени Люся. Моими партнерами были Юрий Стоянов, Кристина Кузьмина, Сергей Гармаш… Мы снимали в театре «На Литейном»: во дворе театра, на проходной, в гримерках, на сцене… На экране это совершенно незаметно: никто даже не подозревает, что это за театр, даже те, кто там часто бывает. Вот что значит «эффект кино»! А нам там был важен эффект зеркал: в этом театре их очень много.
Во время съемки театр не работал, был выходной день, и мы со съемочной группой его полностью оккупировали. Было отснято много эпизодов в зале, но «театральные истории» большей частью вырезали при монтаже. К сожалению, так часто бывает в кино.
По-настоящему Месхиев оценил меня в профессии, только когда пришел к нам в Театр Комиссаржевской и посмотрел спектакль «Мыльные ангелы», где я играю мою Илуминаду (главная роль). И пригласил меня сниматься в «Батальон», причем у меня были достаточно серьезные пробы.
Часть эпизодов с моим участием снимали зимой в музее-квартире Некрасова на Литейном проспекте. Там был дом, где «жила» семья барышни Нади (Алёна Кучкова), ушедшей служить в батальон. Я играла ее маму, которая пытается отговорить дочку от этого безумного шага.
У нас была сцена, когда моя героиня сидит за роялем. А я вообще не умею играть на музыкальных инструментах, никогда этому не училась, и музыкальный слух у меня отсутствует. Даже петь для меня – испытание… Поэтому Дмитрий Дмитриевич сказал, что в этой сцене вместо меня сниматься будет дублерша. «Ну ты же не выучишь», – сказал он… Это я-то, ученица Додина, не выучу?! Посмотрим! Целую неделю я сидела за фортепиано с педагогом. В результате, когда я села за рояль перед камерой и начала играть, мои руки на клавиатуре можно было снимать – не могу сказать, что это было виртуозное исполнение, но вполне достойное.
Когда мы снимали этот эпизод, очень серьезный, трагический, моя партнерша, Аленка, с которой мы вместе еще пробы проходили, меня просила: «Рит, сыграй!..» И я играла, а у нее дрожали губы, руки тряслись, и она начинала плакать…
На съемках «Батальона» я познакомилась и с замечательной московской актрисой Ириной Рахмановой, чудесным человечком. Она играла Фроську, служанку Нади, которая вместе с ней практически случайно тоже оказалась в женском батальоне. В той сцене у рояля как будто три женские души слились и воспарили…
На этой картине работал удивительный художник по костюмам Сергей Стручёв (за работу над костюмами к «Батальону» он получил премию «Золотой орел»). Он просто волшебник и настоящий профессионал. Все наши костюмы были сшиты идеально, как шили сто лет назад. От шляпки до нижней рубашечки, которую зритель и не видит, – все было по высшему разряду. В таких костюмах входишь в кадр – и живешь по-настоящему. Было полное ощущение, что ты находишься в том времени… Мы с Хельгой Филипповой играли двух матерей, которые провожают детей на войну: одна аристократка, другая простолюдинка, но обе слились в одном общем горе…
Еще мы снимали в Михайловском замке. Оказывается, он действительно «круглый»: в нем можно ходить по кругу по коридорам и галереям… Там совершенно неповторимая атмосфера. И очень красиво была оформлена угловая комната, где проходили съемки, а из окон и с балкона открывался вид на Спас на крови и на Марсово поле. От всей этой красоты было просто не оторваться…
Во дворе Михайловского замка декораторы выстроили настоящую тренировочную армейскую зону, где занимались девчонки – массовка женского батальона, больше ста человек, все бритоголовые, худенькие, шейки тоненькие, как у канареек, торчат из шинелек…
Моя дочка Варя Светлова тоже снималась в «Батальоне»: ее героиню брили наголо прямо в кадре, а перед этим отстригали длинную косу. А потом она снималась в сценах учений на берегу Финского залива.
Меня и сейчас чувства переполняют, и мурашки по телу бегут, такой это мощный фильм, с такой самоотдачей сделанный. Дочерей провожать на фронт – это же не приведи, Господи, никому… И слово «война» я не понимаю, для чего придумали…
Фильм Александра Сокурова об истории Зимнего дворца был снят за полтора часа, одним кадром, за один дубль, с участием гигантской массовки – около тысячи актеров. Мы снимали зимой 2001 года, в декабре, ночью в Эрмитаже, и это было что-то сумасшедшее…
Зимний дворец, живущий своей жизнью, обладает потрясающей энергетикой.
Ночью в полутьме там очень страшно. Мы ходили по залам, можно было везде попасть, все рассмотреть – картины, гобелены, знаменитые часы «Павлин» – и даже потрогать… А за окном так красиво: Нева, фонарики, снежок – сказка Ганса Христиана Андерсена абсолютная!
Снимали-то за один дубль весь фильм (до этого шли репетиции несколько месяцев в разных залах и несколько ночей в самом Эрмитаже, в том числе – сцены бала). С того момента, как прозвучало: «Мотор! Начали!», – камера ни разу не остановилась. Мы были расставлены по всему пути оператора, к нам бежали ассистенты и шептали: «Все, приготовились, идет, и-и-и!..» И с глазами, полными ужаса, но на высочайшем эмоциональном подъеме, мы танцевали как боги…
Это был невероятный опыт: неизвестно же было, видно тебя в кадре или нет (я себя пару раз смогла разглядеть на экране), но сам факт того, что ты причастен к великому, значимому фильму, и осознание того, что ты снимаешься в Эрмитаже (!) ночью (!), – это ого-го!
В картине моего любимого мастера, которому я безгранично доверяю, Сергея Снежкина «Белая гвардия» я снималась в Горном институте на Васильевском острове. Играла стенографистку у гетмана (вечно мне в кино «везет»: то на фортепиано, то на стенографию) и освоила эту профессию буквально за одну ночь. Как мне это удалось? Так меня учил Додин: вживаться в роль, все для нее делать. Нашла информацию в интернете, выучила знаки и в кадре по-настоящему стенографировала. Продюсеры были очень мне благодарны, что не пришлось дублера приглашать…
Сейчас я это повторить, конечно, не смогу и на рояле уже не сыграю нормально. Актерство – такая штука, особенно в кино (театр по-другому на артиста действует): выучил, пришел на съемочную площадку, и все от зубов отскакивает. И текст знаешь, и необходимые навыки воспроизводишь. Но проходит какое-то время, и все смещается… В голове и «в руках» остается только то, что на данный момент необходимо в профессии. То, что мне не нужно, я забываю через секунду, как говорил Шерлок Холмс.
Еще один фильм, в котором я снималась у Снежкина, – «Похороните меня за плинтусом» по одноименной повести Павла Санаева, где я сыграла участкового врача. Съемки в Петербурге проходили в огромной квартире на Васильевском острове.
Квартира была удивительная: угловая, в доме, выходящем окнами на Неву, и занимает почти весь этаж. Длиннющие коридоры, огроменные комнаты, высоченные потолки… Как я поняла, это была нежилая квартира: бывшую коммуналку то ли готовили тогда к продаже, то ли сняли в аренду, то ли она вообще была «киношная»… Обстановка была создана художниками абсолютно реальная, узнаваемая и характерная эпохе, отражаемой в фильме, – до сих пор перед глазами, словно это было вчера, и полированная мебель, и натертые мастикой полы, и ковры на стенах, и темный кабинет с книжными полками, и сумасшедшая советская кухня, набитая банками, кастрюльками, мисочками, мешочками, и заваленная вешалка в прихожей, и эти пластмассовые телефонные аппараты…
Съемки тоже проходили зимой (мне и на зиму «везет»: коллеги почему-то в основном снимаются летом). Моя «врачиха» приходила к главному герою, вечно болеющему мальчику Саше, в квартиру его бабушки, которую играла Светлана Крючкова. Быть с ней в партнерстве на площадке – непередаваемое счастье. Крючкова – это мощь! Она как океанский лайнер, гигантский, величественный… Она произвела на меня сильнейшее впечатление и была ко мне очень внимательна. Мы с ней нашли общий язык, особенно на почве общей роли мадемуазель Куку (она сыграла ее в фильме «Безымянная звезда», а я играю ее в одноименном спектакле), и много и с удовольствием разговаривали…
Мою героиню озвучивала Оксана Базилевич. Так решил Снежкин, который любит применять этот прием в озвучании и приглашать других артистов, чтобы использовать нужный ему голос и интонации, «приложив» их к внешнему образу, созданному другим… А отказать Сергею Олеговичу невозможно – это все знают и признают.
Остросюжетный криминальный телесериал «Ленинград 46» о судьбах людей в послевоенном Ленинграде снимал мой однокурсник Игорь Копылов. Съемки, во время которых по улицам нашего города ходили старинные трамваи и ретроавтомобили, проходили частью в центре города – на Литейном проспекте, на набережных рек и каналов, а частью – в старых, «непарадных» кварталах.
Эпизоды с моим участием снимали на заброшенном хлебобулочном комбинате. Я была комендантом милицейского общежития по имени Аида Валентиновна. Художник Георгий Мичри оформил лестницы и коридоры этого заводика под настоящую «ободранную» общагу, а оператор Дмитрий Плюснин придумал снимать все это в полумраке. Видимо, потому что служба в милиции, особенно после войны, в самый разгул бандитизма – дело не очень-то радостное…
К слову, недавно на экраны вышел фильм «Ледокол», где у меня был эпизод, который снимали в настоящем общежитии недалеко от метро «Черная речка», напротив парка Лесотехнической академии. Это действующее общежитие, с классическими длинными коридорами, и съемки проходили в настоящих комнатах, где живут реальные «общежитские» люди…
Возвращаясь к «Ленинграду 46»… Режиссера Игоря Копылова я обожаю. Как я уже сказала, мы с ним однокурсники – вместе поступили на курс к Додину в 1985 году. Тогда Игорь был прелестным голубоглазым мальчиком, лучезарным, светлым, с кудрявыми волосами, похожим на Сергея Есенина. Ему пришлось уйти в армию в разгар учебы, и он вернулся потом на другой курс. Копылов – прекрасный, интеллигентнейший петербургский режиссер и артист замечательный. У него большое будущее, и работать с ним – одно удовольствие. Тут даже не в дружбе дело, а в абсолютном доверии друг к другу. Игорь умеет актеру вовремя подсказать очень важные вещи. Мы разговариваем на одном языке, учились у одного мастера и с полуслова друг друга понимаем. Ему надо доверять – и доверять абсолютно.
«Ленинград 46» – это не просто телесериал, это телевизионный художественный многосерийный фильм – как «Брежнев», как «Белая гвардия»… Я не понимаю, когда о таких работах говорят «проект», и ненавижу это слово. Как петербургская актриса я не в состоянии нормально воспринимать, когда мне говорят: «Вы участвуете в проекте таком-то». Проект для меня – это что-то техническое: проектное бюро, чертежи, планы… Я ничего не «планирую» – я участвую в кино и работаю по-настоящему, к работе в телевизионных художественных фильмах именно так и отношусь.
«Следователь Тихонов», снятый также Снежкиным и Эдуардом Оганесяном по мотивам детективных романов братьев Вайнеров, – это тоже многосерийный телевизионный художественный фильм, в котором я сыграла администратора гостиницы «Золотой колос» Рогнеду Трифоновну.
Снимали мы в настоящей гостинице на улице Генерала Хрулева у метро «Пионерская», рядом с киностудией RWS. Там и вывеска с надписью «Гостиница», и обстановка в холле – все словно из 80-х годов прошлого века, ничего не изменилось: ни ключи с тяжелыми брелоками, ни «амбарные» книги, в которых вносят записи о постояльцах…
На время съемок жизнь в гостинице не останавливалась. Постояльцы относились к нам, к процессу и к связанным с этим некоторым неудобствам с пониманием. Им иногда кричали: «Ребятки, у лифта постойте… Мотор! Начали! Стоп! Проходите, женщина, проходите…» Видно было, что народу в основном процесс нравится. Это же сопричастность к творчеству. Они потом вернутся домой из командировки в Питер и смогут своим домашним и сослуживцам рассказывать: «Я не просто в гостинице жил, но еще и видел, как кино снимают, и даже сам там в кадре мелькнул пару раз…»
А эпизод, где нашли труп моей героини, снимали в Ботаническом саду. Там есть прекрасный прудик, возле которого я «мертвенькая» и лежала. К подобным вещам в кино я отношусь абсолютно нормально и ни в какие плохие приметы не верю. Во-первых, я актриса, это часть моей профессии. Во-вторых, я верующий человек, на мне крест. Я считаю, что если ты себя «накручиваешь» и чего-то боишься, это к тебе и придет…
А с Сергеем Олеговичем Снежкиным мне очень повезло. Мы с ним не только работали вместе, мы еще выпустили студентов – курс в Университете кино и телевидения, куда я пришла по его приглашению преподавать актерское мастерство будущим режиссерам и за что очень ему благодарна. Слушать Снежкина – одно удовольствие, что на площадке, что на занятиях в аудитории. Причем он учил студентов не четыре года, как это принято в творческих вузах, а пять лет. На кафедре все очень удивлялись и спрашивали, зачем так долго, почему так много… Но Снежкину можно все! Если он сказал: «Хочу так», значит, будет так. А по поводу необходимости актерского мастерства я объясняла свою задачу просто: пока наши будущие режиссеры не поймут и не прочувствуют актерскую профессию на себе, они ни одному актеру не смогут объяснить, что и как нужно делать на площадке. Я ведь сама часто не понимаю многих режиссеров, которые пытаются поставить передо мной актерскую задачу. А это беда! Актер, который поумнее, конечно, «выплывет», но молодежь не справляется, и это на экране, к сожалению, всегда видно…
Криминальный детектив «Крик совы» о загадочных преступлениях, происходивших в 1957 году в маленьком городке, снимали под Питером, в Ленинградской области, недалеко от Ладожского озера, в заброшенном санатории. Симпатичное деревянное здание с фонтанчиком перед фасадом давно облюбовано киношниками и особенно нравится кинохудожникам. Я там снималась уже далеко не в первый раз и опять зимой (я какая-то «зимняя» артистка).
В «Крике совы» я «заведовала почтой» в образе Тамары Евгеньевны Епифанцевой, а сама «кинопочта» была построена внутри этого санатория. А в сценах в больнице «снималась» подлинная небольшая больница в Кронштадте. Кстати, там же другая моя героиня принимала роды у героини Маши Мироновой в фильме про подводников «Робинзон»…
Режиссер картины «Крик совы» Олег Погодин произвел на меня сильнейшее впечатление – прежде всего как человек, хорошо знающий свою профессию и прекрасно умеющий работать с актерами. От сценария, написанного при его участии, мне было не оторваться. К тому же Погодин «идет от актера» и его психофизики, руководит поступками персонажей и придумывает удивительные вещи буквально на ходу: например, два эпизода с моим участием были написаны прямо на площадке.
Для меня «Крик совы» – это еще один пример серьезного многосерийного художественного фильма, в котором все артисты работают удивительно, и даже те, кого я давно и хорошо знаю, раскрываются для меня с совершенно новой стороны. Когда режиссер знает, чего хочет, ему достаточно сказать всего несколько точных слов, и у актера получается роль, а у персонажа видна судьба.
Так работает и Снежкин. Для того чтобы у его артистов рождался нужный ассоциативный ряд, он, например, рассказывает, разбирая сцену: «А в это время шла война и гибли люди»… И ты становишься совершенно другим человеком, погружаешься в ту атмосферу, и твой мозг, и твое лицо перед камерой начинают работать в правильном направлении…
Послереволюционная нэпманская криминальная Лиговка для Петербурга – это «особая статья», как малиновые пиджаки в 90-е годы. Мне безумно понравился материал и сама атмосфера этой картины, в которой живет легендарный район Лиговки, со своими неповторимыми улицами, домами, дворами: «город в городе». На Лиговке, на территории завода, был устроен кабинет моей героини, зубного врача. По сценарию меня там зовут Рита Коваль, а моим партнером и «киномужем» был Аркадий Коваль, который играл Вацлава Коваля. Вся эта «ковальщина» нас очень забавляла…
Там же, на заводе, декораторы построили часть улицы, где у меня была прекрасная сцена с Александром Адабашьяном. А жила моя Рита Коваль в знаменитом доме на Марсовом поле, в здании казарм Павловского полка, в бывшей квартире писательницы Веры Пановой. Это абсолютно петербургская, красивая, «антикварная квартира», где ничего не поменялось.
А картину «Патруль. Васильевский остров» режиссера Евгения Семенова, где у меня большая, серьезная работа, мы, наоборот, снимали в совершенно обычной квартире (зато снова – зимой!), в ничем не примечательном доме, среди новостроек у метро «Пионерская». Хозяева квартиры с утра брали с собой еду и уходили на целый съемочный день, потом приходили к концу киносмены, ночевали у себя дома, а утром, когда группа возвращалась, снова уходили…
«Семейный альбом» – это удивительная работа в моей жизни. Фильм снят на московской кинокомпании «Щука» режиссером Леонидом Прудовским и удивительными продюсерами Олегом Газе и Дмитрием Черкасским – теми же, кто выпустил и «Крик совы», что было безумно приятно.
Это семейная сага, историческая мелодрама о семье физика Колокольцева, действие которой происходит в середине ХХ века на даче академика под Ленинградом. Снимали мы в Комарово: как вселились в дом, где проходили съемки, так там и жили, и работали. На этой картине судьба свела меня с потрясающим художником по гриму Сергеем Сириным. Он из тех, о ком говорят: «создает образ». У меня есть целая «галерея» портретов и образов, созданных для меня Сережей, где на мне костюмы и головные уборы из его коллекции, которая собиралась годами. В основном это подлинные предметы одежды 1950-х годов. Можно смело сказать, что Сирин «делает роль» за тебя, и если ты попал в его руки, тебе остается только выучить текст…
Когда я выпускала свой спектакль «Театр» в Комиссаржевке, я поняла, что не могу без Сережи, и пригласила создать образы всех действующих лиц. Когда Сирин «одевает» лицо персонажа, у актера или актрисы меняется взгляд, походка. Достаточно взглянуть на себя, «сделанного Сириным», в зеркало, и становится легче играть…
Один артист когда-то очень точно сказал: «У меня только-только в мои почти 50 лет начинается роман с кинематографом. До этого он был ветреным любовником в моей жизни». И для меня кинематограф – это любовник, а театр – это муж, дом, семья… К встрече с кинематографом я готовлюсь: наряжаюсь, делаю прическу и иду к нему как на свидание. А в театр я хожу служить. Это мое призвание. Так я думаю. И мне бы хотелось, чтобы так оно и было.
Мария Кингисепп при участии Александры Артеменковой,
«Инфоскоп», декабрь 2016